Две самостоятельные составляющие процесса развития правовых норм, связанных с разрешенной тактикой в области применения силовых средств – содержание и эффект – необязательно должны совпадать. Группы, держащие под контролем одно, могут не контролировать другое.
Общепринятые нормы будут вырабатываться и соблюдаться подавляющим большинством стран, не участвующих в конкурентной борьбе крупных держав или в серьезных военных конфликтах за пределами собственных границ. Лишенные возможности выступать в той же стратегической лиге, что США и несколько других крупных государств, другие государства будут осуществлять свое влияние через взаимодействие с такими международными организациями, как ООН или Международный уголовный суд, стремясь выработать нормы, содержание которых было бы универсальным, и тем установить ограничения на действия тех государств, которые ведут военные действия.
Применительно к нормам, установленным в интересах всех сторон, такой шаг будет результативным, но в отношении тех из норм, которые ставят государства, ведущие боевые действия, в проблематичные ситуации, эффект будет минимальным. Крупные державы не примут «универсальных» правил, идущих вразрез с их стратегическими интересами, не примут их и малые государства, уровень территориальной или национальной безопасности которых ниже уровня большинства других стран «международного сообщества». Если же правила принимаются в принципе, юристы Государственного департамента или Министерства иностранных дел могут их всегда интерпретировать таким образом, что факт их нарушения никогда не будет признан.
В любом случае маловероятно, что за два десятилетия содержание норм, регулирующих применение военной силы, сильно изменится. Одной из главных норм, направленных на ограничение применения силы или позволяющих осудить такие действия, является норма, запрещающая агрессию, которая существует уже давно и сейчас, в принципе, принята всеми странами. Эта норма, однако, пока далека от такой формулировки, которая будет принята всеми, и на поведении государств она отражается слабо. Нет оснований надеяться на то, что к 2020 году будет сделано больше на пути к достижению консенсуса в отношении стандартов, запрещающих агрессию, чем это было сделано в прошлом столетии.
Уже выработаны достаточно серьезные законы в отношении применения оружия. Преднамеренное убийство гражданского населения было поставлено вне закона, при этом возросли надежды на то, что будут предприняты все меры для предотвращения побочных потерь и разрушений. (Наиболее эффектным отражением этой тенденции является недавняя институционализация практики, когда юристы напрямую контролировали процесс выбора целей Соединенными Штатами и НАТО во время и после операции в Косово*). Маловероятно, что даже под давлением обстоятельств эта тенденция может измениться, дав тем самым возможность официального принятия менее строгого критерия убийства.
Тем не менее, явное меньшинство государств будет стремиться к созданию (либо сохранению) ядерного оружия вопреки тому, что основные поражающие факторы такого оружия обращены против мирного населения. Отход от законов, запрещающих убийство гражданского населения, прикрывается разговорами о необходимости сдерживания с целью предотвращения войны, однако распространение ядерного оружия отражает преобладание интересов безопасности и стратегических концепций над законами, оторванными от реальных ситуаций.
Так или иначе, независимо от содержания вырабатываемых законов, их роль будет определяться значимостью конкретной ситуации. Практическое давление в попытке ослабить ограничения может произойти в результате смены приоритетов в отношении успеха боевых действий. (Это, возможно, отчасти уже произошло в американской войне с терроризмом). Когда стороны считают, что эффективное применение силы необходимо для защиты их действительно жизненных интересов, а не в гуманитарных целях (то есть для защиты интересов третьих сторон), и что эта эффективность может быть снижена в результате действующих ограничений, появляется большая вероятность, что соответствующие ограничения будут нарушены. (Мы уже столкнулись с использованием менее строгих стандартов в отношении выбора целей для американских бомбардировок Афганистана в 2001 году** и воздушной операции в Ираке в 2003 году, чем во время войны в Косово в 1999). В этом случае не будет явного принятия жертв среди гражданского населения, то есть ревизия существующих норм. Скорее всего, официальная риторика проигнорирует изменение практики применения силы, и будет стараться представить произошедшее как несчастные случаи, или проигнорирует этот вопрос полностью.
Одним из событий, способных повлиять на дальнейшее ужесточение правовых норм, регулирующих тактику ведения боевых действий, может стать появление новых революционных вооружений, обладающих несмертельным или «менее смертельным» действием. Если новые средства поражения целей без их разрушения окажутся способными приносить эффективные результаты не только при подавлении мятежей, но и на поле битвы, многие члены международного сообщества, особенно те страны, которые сами не склонны применять военную силу, будут выступать за признание такого оружия основным средством ведения войны. (Такая тенденция может оказаться преобладающей в странах, где концепция применения военной силы фокусируется на миротворческой деятельности и полицейских операциях, а не на полномасштабных военных действиях). Хотя в области создания «менее смертельных» вооружений достигнут значительный прогресс, пока никаких революционных перемен на горизонте не просматривается.
Нормы, предусматривающие ответственность за побочный ущерб, могут быть соблюдены посредством ограничения применения боеприпасов низкой точности просто в силу того, что технологии и необходимость эффективного достижения боевых целей диктуют необходимость использования точных боеприпасов. Всегда было проще соблюдать гуманитарные законы, когда требования по эффективности ведения боевых действий совпадают с ними. Такая комбинация может оказаться в меньшей степени возможной для стран, у которых нет таких технологий, как у США, однако из числа этих стран наберется немного таких, кто активно участвовал в военных операциях или будет претендовать на ведущую роль на театре военных действий в ближайшие двадцать лет. (За исключением внутренних операций по наведению порядка на собственной территории). Исключением могут стать «страны-изгои», обеспечивающие собственную защиту от нападений, которых мало беспокоят нормы международного права.
Насколько ясно будут сформулированы нормы? Они будут более действенными, если они будут включены в тексты международных соглашений и подготовлены при участии таких международных организаций, как Международный уголовный суд.
Насколько точно будут следовать этим нормам Соединенные Штаты, зависит, в первую очередь, от того, кто будет находиться у власти в этой стране, и какие силы будут противостоять принятию новых норм в качестве норм международного права. В последнее время великие державы в большей или меньшей степени выражали нежелание связывать себя договорами, одобренными большинством стран, если новые законы запрещали использование желательных военных средств. Например, США, Китай и Россия с самого начала отказались присоединиться к договору, запрещающему применение противопехотных мин, который с радостью приняли многие страны, не обеспокоенные проблемами, связанными с проведением различных военных операций с применением обычных вооружений. Когда администрация США не заинтересована в сохранении военных возможностей, ограничиваемых новыми соглашениями, Вашингтон может присоединиться к ним, как было с Договором о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний во времена администрации президента Клинтона. Однако отказ Сената ратифицировать этот договор не оставляет примеров того, что США приняли новые правила, которые препятствуют применению давно устоявшихся военных доктрин.
Важное значение на современном этапе существования рынка вооружений играет договор о нераспространении ядерного оружие (ДНЯО). Он являет собой основу режима ядерного нераспространения. Договор был подписан 1 июля 1968 года в Москве, Вашингтоне и Лондоне. 5 марта 1970 года договор вступил в силу сроком на 25 лет, в 1995 году на конференции в Нью-Йорке (США) было принято решение сделать его бессрочным. Целью ДНЯО является предотвращение распространения ядерного оружия и обеспечить международный контроль за выполнением этих обязательств. Эти функции были возложены на МАГАТЭ*. Статья 1 и 2 запрещали предоставление ЯО и помощь в его производстве неядерным странам, и запрет этим странам самим искать помощь и производить ЯО. Исходя из современной ситуации остро встает вопрос о необходимости такого договора в связи со скандалом вокруг ядерной программы Ирана1.
30 ноября 1981 года в Женеве начались переговоры между СССР и США об ограничении ядерных вооружений в Европе, которые длятся и по сей день. Переговоры были возобновлены в июне 1982, вновь приостановлены в конце 1983 в связи с решением США разместить свои ракеты «Першинг-2» на территории ряда западноевропейских стран-членов НАТО. Были вновь возобновлены в марте 1985 в Женеве. 31 июля 1991 в Москве был подписан Договор о сокращении и ограничении стратегических вооружений СНВ-1, предусматривавший сокращение на 33% ядерного арсенала и уничтожение в течение 7 лет арсенала межконтинентальных баллистических ракет обеих стран. Положения Договора и намерение США придерживаться их в одностороннем порядке были подтверждены в ходе встречи на высшем уровне в феврале 1992.
По ратифицированному договору об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2), СССР и США обязались ограничить пусковые установки МБР, пусковые установки БРПЛ, тяжелые бомбардировщики, а также БРВЗ суммарным количеством, не превышающим 2400 единиц2. Так же запрещалось начинать строительство дополнительных стационарных пусковых установок МБР, менять их дислокацию, переоборудовать пусковые установки легких МБР, а также МБР старых типов, развернутых до 1964 года, в пусковые устаовки тяжелых МБР типов, развернутых после этого времени3. При этом налагался запрет на проведение летных испытаний и развертывание на тяжелых бомбардировщиках, оснащенных для крылатых ракет с дальностью свыше 600 километров, такие крылатые ракеты в количестве, превышающем произведение 28 на количество таких тяжелых бомбардировщиков4.
Все эти ограничения накладывались на вооружения находящиеся в боевом составе, в завершающей стадии строительства, в резерве, в стадии капитального или текущего ремонта, модернизации или переоборудования.
Договор о СНВ-1 не вступил в силу в связи с тем, что после распада СССР возникли четыре государства, обладающие ядерным оружием – Россия, Украина, Беларусь и Казахстан. Договор о дальнейшем сокращении и ограничении стратегических ядерных сил США и России — СНВ-2 — подписан в Москве 3 января 1993 года. Договор о СНВ-2 был ратифицирован Сенатом США 25 января 1996 года. Россия и США осуществляют сокращение своих стратегических ядерных вооружений даже в более ранние сроки, чем это предусматривается Договором.
По договору СНВ-2 лимитировалось количество боезарядов, которые числятся за развернутыми МБР, развернутыми БРПЛ и развернутыми тяжелыми бомбардировщиками, между 3800 и 4250 единицами или такое меньшее количество, которое определит для себя каждая из Сторон, но в любом случае не превышающее 4250 единиц. В пределах этих ограничений, суммарные количества для каждой из Сторон, не должны были превышать 2160 единиц для боезарядов, которые числятся за развернутыми БРПЛ; 1200 единиц для боезарядов, которые числятся за развернутыми МБР типов, за которыми числится более одного боезарядами; 650 единиц для боезарядов, которые числятся за развернутыми тяжелыми МБР.
Предусматривалось, что не позднее I января 2003 года и в дальнейшем суммарное количество боезарядов составит между 3000 и 3500 единицами или такое меньшее количество, которое определит для себя каждая из Сторон, но в любом случае не превышающее 3500 единиц5.
Предусматривалась право проводить инспекции в связи с ликвидацией тяжелых МБР и их пусковых контейнеров, а также инспекции в связи с переоборудованием шахтных пусковых установок тяжелых МБР. Запрещалось передавать тяжелые МБР кому бы то ни было. Начиная с I января 2003 года и в дальнейшем каждая из Сторон обязалась не производить, не приобретать, не проводить летные испытания МБР7.
СНВ-2 может быть более выгоден для России, чем для США, как в военном плане, так и экономическом. Государство в своем прежнем состоянии не имеет средств сохранять прежний потенциал в несколько тысяч боеголовок. Идея состоит в том, чтобы избавляться от старых запасов ядерного оружия, инвестируя деньги в разработку более современных видов ядерного вооружения, как ракеты «Тополь-М»*. Средства на демонтаж устаревающих ядерных запасов поступят из США вслед за ратификацией Госдумой договора СНВ-2.
Источники:
- Договор о нераспространении ядерного оружия. Основные положения // Зарубежное военное обозрение. – 2005. – №10., — стр. 10-12.
- Договор ОСВ-2 // Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии // http://www.armscontrol.ru. — статья 3 пункт 1.
- Там же. Статья 4 пункт 1-3.
- Там же. Статья 4 пункт 13-14.
- Договор СНВ-2 // Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии // http://www.armscontrol.ru — статья 1 пункт 1-3.
* Имеется ввиду вторжение сил НАТО на территорию Югославии в 1999 году.
** Операция «Шок и Трепет»
* Международное агентство по атомной энергии.
* Мобильный ракетный комплекс (МРК) «Тополь-М» принят на вооружение Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) в 1997г.
